Последние месяцы ознаменовались динамичными изменениями в транслируемых на публику настроениях относительно процессов, протекающих между Арменией и Азербайджаном. Это нашло свое отражение и в экспертных диалогах, организуемых в рамках инициативы Ереванского и Бакинского пресс-клубов “Линия соприкоснования”. Вместе с тем, позитивные сдвиги не помешали проявлению рецидивов старых болезней. Так, во время 12-дневной ирано-израильской войны распространялась информация, с одной стороны, об использовании азербайджанского воздушного пространства для атак на Иран, а с другой стороны, о передаче структурами армянской общины Ирана разведывательных данных Израилю. Не располагая соответствующими достоверными данными, довольно известные и влиятельные армянские и азербайджанские эксперты по инерции следовали традиционной логике конфликта – любая дискредитация друг друга в глазах третьих сторон – неважно каких – работает на реализацию национальных интересов.
Примерно та же тенденция проявилась ранее, в начале июня, когда представители гражданского общества и официальные лица Азербайджана и Армении обменялись на конференции БДИПЧ/ОБСЕ по человеческому измерению в Вене жесткими взаимными обвинениями, которые противоречили не только основной тематике мероприятия, но и уже подвергавшимся к тому времени переосмыслению характеру, приоритетам и атмосфере отношений между двумя странами.
Обоснованность сдержанного оптимизма подтвердилась в медийно-общественной реакции на обострение в июне-июле сначала российско-армянских, а затем и российско-азербайджанских отношений. В обоих случаях Баку и Ереван, фактически, едва ли не впервые за 37-летнюю историю конфликта отказались от традиционной практики использовать любое обострение с третьими акторами как повод для нападок друг на друга. Более того, ряд армянских и азербайджанских экспертов, в том числе, участвующих в диалогах “Линии соприкосновения”, рассматривали углубление противоречий с Москвой как шанс для двух стран осознать взаимные интересы, найти общий язык, укрепить собственный суверенитет и решать проблемы посредством прямых переговоров. Не случайно эту идею активно подхватили также зарубежные СМИ и аналитики.
Показательным в этом смысле оказался отклик Баку и Еревана на распространенную Главным управлением разведки Министерства обороны Украины новость об усилении российской военной базы в Гюмри и вытекающих из этого угроз для Азербайджана. Прежде подобное сообщение могло вызвать ликование в определенном сегменте информационной сферы Армении и обвинения Еревана со стороны Баку в агрессивных, реваншистских устремлениях с опорой на внешние силы. Однако на сей раз последовали ожидаемое опровержение МИД РА, такая же реакция большей части армянского экспертно-аналитического сообщества и спокойный скептицизм соответствующих кругов Азербайджана относительно наличия реальной опасности, исходящей с территории соседнего государства. Мессидж, направленный аудитории со стороны участников диалога на платформе “Линии соприкосновения” заключался также в том, что Россия, бесспорно, будет пытаться вернуть свое влияние в регионе, но и Баку, и Ереван осознают недопустимость втягивания себя Москвой в конфронтацию друг с другом.
Определенный позитивный фон для экспертных обсуждений последнего времени был создан запуском нового трека в армяно-азербайджанских контактах на официальном уровне – 4 июня с.г. комиссии двух стран по делам пленных, заложников и без вести пропавших провели встречу и договорились о дальнейшей совместной работе.
Как свидетельствуют дискуссии в рамках инициативы БПК и ЕПК, на определенную смену парадигм существенное влияние оказала и ирано-израильская война. Наличие двух крупных конфликтов к северу и к югу от Южного Кавказа актуализировали понимание важности региона и стабильности в отношениях Азербайджана, Армении и Грузии для транспортного сообщения между Западом и Востоком. Хотя, в отличие от российско-украинской войны, между Ираном и Израилем установлено перемирие, риски, связанные с использованием иранской территории для торговых коммуникаций, сохраняются. Посему приоритетными становятся проекты, ориентированные на соответствующее взаимодействие трех стран Южного Кавказа, Турции и центральноазиатской пятерки.
Нельзя не отметить оздоровление восприятия внешних игроков, заинтересованных в мире и развитии на Южном Кавказе. В частности, последние месяцы отмечены “притиркой» повесток Европейского Союза и стран региона. Как подчеркивалось в беседах экспертов “Линии соприкосновения”, впервые визит высокопоставленного чиновника ЕС в Армению не сопровождался критическими заявлениями официального Баку и негативным освещением азербайджанских СМИ. Договоренности, достигнутые в ходе ереванской миссии Верховного представителя Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Кайи Каллас в конце июня, не удостоились в соседней стране традиционных обвинений в фаворитизме. Этому способствовало, по мнению аналитиков, и содержание более раннего визита Каллас в Азербайджан.
Примерно такой же была реакция Баку на июльские визиты армянского премьера в Брюссель и Париж, хотя результатом встречи Пашиняна с руководителями Европейского Союза стали заявления о предоставлении Еревану помощи в стратегических вопросах, включая его вовлечение в проект “Global Gate” и дальнейшую поддержку в области безопасности. Совсем недавно подобная информация вызвала бы весьма болезненную реакцию Азербайджана, но сегодня она была оценена как сугубо двустороннее дело ЕС и РА.
Этим метаморфозам, вероятно, способствовало и устранение противоречивых восприятий Баку и Ереваном площадки Европейского политического сообщества. После своеобразного бойкота Азербайджаном саммита ЕПС в Гранаде (октябрь 2023 года) и отказа армянского лидера встречаться с президентом Азербайджана при посредничестве британского премьер-министра Кира Стармера в Лондоне (июль 2024 года), казалось, что этот формат потерян для урегулирования конфликта, хотя именно на его дебютном мероприятии в Праге (октябрь 2022 года) был дан старт (или, как оказалось в дальнейшем, фальстарт) новому этапу переговоров. Однако на майском (2025 года) саммите ЕПС в Тиране Никол Пашинян и Ильхам Алиев не ограничились беседой за чашкой кофе и договорились поддержать кандидатуры Еревана и Баку как мест проведения саммитов в 2026 и 2028 годах.
На фоне позитивных сдвигов в восприятии Евросоюза и одновременного ухудшения отношений Армении и Азербайджана с Москвой, можно говорить и о сближении позиций Баку и Еревана по поводу роли США в регионе. Если до недавнего времени приход Дональда Трампа в Белый Дом оценивался, главным образом, как козырь для Ильхама Алиева и вызов для Никола Пашиняна, то к середине 2025 года эксперты обеих стран видят в политике нынешней американской администрации ресурс для урегулирования армяно-азербайджанских противоречий. Причем, как показала встреча президента АР и премьер-министра РА в Абу-Даби в сугубо двустороннем формате, США не навязывает двум лидерам и их командам свою повестку, но подталкивают их к тому, чтобы они ускорили процесс реализации взаимных интересов. Тем более, что и эти интересы, и формируемая ими повестка нормализации армяно-азербайджанских отношений, судя по всему, вписывается в реалистичную по состоянию на сегодня версию планов Белого Дома и Евросоюза применительно к региону. К вызвавшим ажиотаж заявлениям посла США в Турции Томаса Барака относительно возможной роли его страны в разблокировании сюникской дороги, а также к комментариям по этому поводу из Баку и Еревана, видимо, целесообразно будет вернуться, когда на этот счет будет больше конкретики.
Помимо ослабления роли России и Ирана, фактором, приобретающим вес и привлекательность для Запада становится относительная стабильность и готовность к международной кооперации у бывших советских республик Центральной Азии и Южного Кавказа. Во всяком случае такая картина вырисовывается при обобщении комплекса мнений, которые высказываются в диалоговых медиапродуктах, подготовленных по инициативе Ереванского и Бакинского пресс-клубов.
Для продвижения процесса армяно-азербайджанского урегулирования большое значение имеет вовлеченность не только глобальных геополитических игроков, но и таких соседей, как Турция и Грузия. Их важность обусловлена, прежде всего, тем, что обе страны воспринимаются как непосредственные интересанты в преодолении конфликта между Баку и Ереваном, а также его последствий для всего региона – в частности, блокады и неэффективного использования транспортных коммуникаций.
Как важные, хоть пока и не решающие шаги, аналитиками оцениваются первый в истории официальный визит главы Армении в Стамбул, где он был принят президентом Эрдоганом во дворце “Долмабахче”, и непосредственно предшествовавший этому визит в Турцию Ильхама Алиева. Армянские и азербайджанские эксперты высказывали мнение, что эти визиты послужили своеобразной подготовкой к встрече в Абу-Даби 10 июня. Анкара обладает серьезными рычагами воздействия на процесс – это, главным образом, перспектива открытия армяно-турецкой границы, которая способна коренным образом изменить геополитический контекст в регионе. Турция является гарантом безопасности Азербайджана перед лицом угроз с севера и юга, и тем самым ее позиция по важным вопросам обладает существенным весом для решений, принимаемых в Баку. Вместе с тем, статус Азербайджана как крупнейшего инвестора в экономику Турции и ее ключевого союзника в международных делах, позволяет ему также влиять на политику Анкары, в том числе в вопросе открытия границы с Арменией. Все это лишний раз свидетельствует о целесообразности координировать армяно-турецкий и армяно-азербайджанский переговорные треки, что неоднократно подчеркивалось на экспертных обсуждениях в рамках инициативы “Линия соприкосновения”.
Что касается Грузии, то, будучи органичной составляющей архитектуры мира и развития на Южном Кавказе, она в силу целого ряда обстоятельств пока не определила свою конкретную роль в региональных процессах. Напряженность в отношениях с Евросоюзом и Западом, в целом, противоречивый характер связей с Россией, углубляющаяся внутренняя политическая поляризация… В подобных условиях стране трудно предложить весомое продолжение трехсторонней встречи заместителей министров иностранных дел Грузии, Армении и Азербайджана в апреле с.г. с целью наладить региональное взаимодействие. Это событие вызвало единодушное одобрение экспертов трех стран, породило надежды на перспективы некоего южно-кавказского договора. Однако дополнительную сложность для подобного развития событий создает разность ожиданий от Тбилиси в Баку и Ереване. В Азербайджане принято считать, что именно Евросоюз виноват в отдалении от него Грузии, а также, что приоритетным интеграционным направлением для этой страны является всестороннее укрепление стратегического сотрудничества с Баку и Анкарой, с возможным, но необязательным последующим подключением к этому формату Еревана. В Армении же рассматривают Грузию как необходимое звено в процессе собственного сближения с Евросоюзом, а противоречия Тбилиси с Брюсселем – как препятствие для своих евроинтеграционных устремлений. Как бы то ни было, актуальность трехстороннего диалога по всему спектру региональных проблем ни у кого в южно-кавказской тройке не вызывает.
